Пресса о нас

Газета свердловской области «Уральский рабочий» №115 (28774) от 24 июня 2015 года

 

Пермский театр показал, как актуален нынче Салтыков-Щедрин.

 

Спектакль «Господа Головлевы», привезенный Пермским театром юного зрителя на проходящий в Екатеринбурге фестиваль современной драматургии «Коляда-plays», сразу же обратил на себя внимание.

 

Наверное, еще и потому, что Салтыков-Щедрин на театральной афише — явление редкое, если не сказать исключительное. Великий сатирик с бородой до груди и суровым выражением всевидящих глаз как-то отпугивал современных постановщиков. И вдруг инсценировку по его самому знаменитому роману делает совсем молодой автор Ярослава Пулинович, которой не исполнилось еще и тридцати.

 

Самый репертуарный из нынешних молодых драматургов, Пулинович уже в первых своих пьесах преодолела порок, свойственный начинающим, — скольжение по поверхности жизни, натурализм, не поднимающийся до художественных обобщений. В «Мойщиках», написанных совместно с Павлом Казанцевым, в «Жанне» и ряде других пьес она задается коренными вопросами бытия. Наверняка отсюда ее интерес к работе над инсценировками классики. И Николай Лесков, и Салтыков-Щедрин, к которым проявляет она интерес, — фигуры «незатертые» по сравнению с такими гигантами, как Лев Толстой, Антон Чехов и Федор Достоевский, живущие и поныне в сотнях трактовок, версий, инсценировок.

 

Взяв к постановке текст Ярославы Пулинович, пермяки сразу же резко открещиваются от возможности повторить уже найденное другими. В том числе от нашумевшей мхатовской постановки одного из лидеров сегодняшнего режиссерского авангарда Кирилла Серебренникова, трактовавшего «Господ Головлевых» как констатацию «гибели всех и вся (ужас, ужас, ужас!)». Пермских тюзовцев интересует, откуда берет начало духовное оскудение, а потому в центре внимания драматурга и режиссера Михаила Скоморохова не Иудушка Головлев, как в романе, а вся семья в целом. Прежде всего — матушка Арина Петровна в искрометном исполнении Елены Бычковой.

 

Жизнью матушки сюжетно и ограничен рассказ, который Ярослава Пулинович начинает с того обманного пункта, когда кажется: жизнь могла повернуться совсем по-другому. Я имею в виду открывающую повествование красивую сцену свадьбы с пением крепостных девушек, белоснежными одеждами жениха и невесты, стихами. Ведь жених, сыгранный Андреем Пудовым, — состоятельный помещик Владимир Михайлович Головлев (впрочем, довольно большой бездельник) смолоду был известен сочинительством «вольных виршей» и любил похвастать знакомством с «настоящим» поэтом — Барковым.

 

Только с Ариной Петровной вскоре стало твориться неладное. Всегда отличавшаяся деловитостью и практицизмом, она, став хозяйкой большого имения, словно с цепи сорвалась — все более увлекалась «фантастической погоней за благоприобретением». На сцене волей художницы Ирэны Ярутис эту растущую страсть выражает набор постоянно находящихся в движении предметов — кадушек с огурцами и квашеной капустой, доверху наполненных чем-то мешков, каких-то решеток из грубо обтесанных досок. Дворня, не знающая покоя, то куда-то уносит их, то передвигает с места на место — этакий пустопорожний круговорот.

 

Хозяйка строго следит за работой, лично пробует подплесневевшие огурчики, но не выбрасывает (как можно!), а отправляет на стол дворне. У нее ничего должно пропасть. И даже кусок пирога, похищенного с кухни, детям приходится разделить под столом, спрятавшись от ока маменьки.

 

Впрочем, дети не занимают помещицу. Едва родившись, попадают в число «постылых». А матушка день-деньской занята хозяйственными расчетами — как бы не упустить, сберечь, сэкономить, как прикупить подешевле еще одну деревеньку. Улавливаете ситуацию? Не слишком ли она похожа на наших нынешних фанатов накопительства, списочников из «Форбс»?

 

А похожа и впрямь. Спектакль все отчетливее становится спектаклем-предупреждением. Умирают дети один за другим, не находя себе в жизни лучшего применения, чем игра в карты, пьянство да заразительная, липкая праздность. Не получивши от маменьки ни доброго слова, ни капли внимания, они не могут дать их и собственным детям. Скука жизни передается, как эстафета. Пороки, убившие внуков, все те же. Пустота вокруг, пустота…

 

В итоге — жутковатые сцены с Ариной Петровной. Роли переменились. Дряхлеющая старуха никому не нужна. Но дело ее живет — на смену пришел сынок, Порфирий (артист Александр Красиков), самый цепкий и жадный из деток. Его «вступление на трон» вместо матери — содержание второго акта спектакля.

 

Пулинович права, завершив события инсценировки раньше событий романа, в котором подробно продемонстрированы стадии физического и нравственного распада Иудушки и его гибель в полубезумии.

 

Иудушке удалась очередная подлость не только по отношению к умирающему брату (как бы не упустить наследство!), но и по отношению к матери. Ее он извел настолько, что старуха уехала из Головлева сначала в одну деревню, потом в другую — в Погорелку. Сопровождалось переселение скандалом: свои сундуки Арина Петровна велела везти на тарантасе, принадлежавшем умершему старшему сыну, и Иудушка весь извелся от этого — ведь тарантас должен был перейти ему по наследству. Так что, когда умирает мать, Иудушка… счастлив. Спектакль завершает его победный крик: наконец-то тарантас его!

 

Одна из глав романа носит название «Семейные итоги». Драматург не формулирует их впрямую. Мы слышим только недоуменный возглас маменьки. Дескать, все она делала ради семьи, а выходит, семьи-то у нее и нет.

 

Воистину так. Такие, как Головлевы, плодят несчастных. И когда размышляешь над этим, отчетливо понимаешь, почему «Господа Головлевы» поставлены в театре для молодежи.

 

В советские времена специалисты видели первопричину воспитательных бед в «лживых семейных устоях дворянско-буржуазного общества». Но вот давно уже нет ни тех устоев, ни устоев советских, а проблема остра как никогда. В театрах ставят «Последних» Максима Горького, где в центре пьесы — родители, живущие без идеалов. Им нечего сказать и дать своим детям. Эту же тему трактует и Пермский ТЮЗ применительно к современному поколению. Страшно, когда накопительство становится смыслом жизни, а деньги — единственной ценностью. Только вот подскажите: где они, ценности настоящие?..

 

Юлия МАТАФОНОВА