Пресса о нас

Газета BUSINESS CLASS № 38 ( 353 ) от 03 октября 2011 г.

 

Произведения Льва Толстого на театральной сцене – явление мало того что редкое, но еще и какое-то неожиданное, ведь намного выгоднее размашистые и детальные вещи мирового классика литературы смотрятся, положим, на киноэкране. Но из каждого правила найдутся исключения.

27 сентября Пермский театр юного зрителя открыл 48-й сезон. До юбилейного пяти-десятого осталось всего ничего. Театр сейчас пребывает в состоянии абсолютной зрелости, но не стесняется экспериментировать с золотым фондом классики. В этот раз в ТЮЗе взялись за Льва Толстого, а именно за его «Отрочество». Над спектаклем работали сразу несколько «звезд», начиная от драматурга Ярославы Пулинович (которая занималась инсценировкой романа Толстого) и заканчивая режиссером Владимиром Гурфинкелем. Оба персонажа хоть и являются общероссийским театральным «достоянием», но к Перми как бы прикипели особо и, кажется, надолго: Гурфинкель ставил спектакли и в ТЮЗе, и в Театре-Театре, а тексты Пулинович пришлись ко двору даже в скандальной «Сцене-Молот».

Если говорить об «Отрочестве» со свойственной отрочеству прямотой и откровенностью, то можно сказать, что спектакль и получился и не получился одновременно. Думается, что в тексте Толстого главное – это внутреннее, глубоко скрытое переживание, именно оно является черноземом для роста мужающей личности. В сюжетной цепи повести окружающие события предшествуют метаморфозам главного героя, в спектакле же они стоят в одном ряду и порой мешают друг другу. В постановке ТЮЗа слишком много внешнего: Николенька Иртеньев в исполнении Михаила Шибанова производит впечатление скорее чересчур импульсивного и экспрессивного, на грани истерики барчука, чем прототипа будущего жильца Ясной Поляны.

Черно-белый колорит постановки – решение не новое, но, пожалуй, оправданное. Создатели спектакля исходили из того, что для детей не существует полутонов, с другой стороны, нельзя отрицать, что Николенька, по Толстому, отличался именно набором, казалось бы, «незапрограммированных» и непредугадываемых чувств. Поэтому монохромное «Отрочество» – ход эффектный, но выполненный «в лоб» с целью упрощения всего механизма повествования. Тот же самый прием используется, например, во многих постановках Дамира Салимзянова, но там он преследует четкую формальную цель – создать у зрителя ощущение старомодного черно-белого фильма.

Гораздо удачнее получилось лишить действие временных маркеров. В спектакле, за исключением некоторых деталей костюмов и языка, на котором изъясняются герои, практически отсутствуют отсылки к конкретному веку. Минимализм в декорациях, поднимающиеся и ниспадающие на сцену полу-прозрачные занавесы – намек на то, что события разворачиваются в пределах чьей-то памяти, они давно растеряли свою детальность, но сохранили главное – невозвратимое чувство полноты жизни.

Как бы то ни было «Отрочество» – достойный шаг в покорении вершины нового театрального года. С учетом того, что ТЮЗ не терял своей формы даже в межсезонные гастроли (судя по отзывам иногородней критики), стоит надеяться, что то ли еще будет.

 

Дмитрий Чупахин