Пресса о нас
И тётушки кровавые в глазах
Назад Наверх
Войти в личный кабинет
Медиа » Пресса о нас
Замысел поставить «Преступление и наказание» Достоевского возник у руководства Пермского ТЮЗа и режиссёра Артёма Терёхина, можно сказать, вынужденно: планировалась постановка по новой пьесе Николая Коляды, но в разгар репетиций выяснилось, что спектакль «не идёт». Решение отменить постановку делает честь молодому режиссёру: до сих пор все попытки театра работать с «новой драмой» были не особенно успешными; иное дело — русская классика, тут у ТЮЗа все козыри.
Артём Терёхин как раз перечитывал Достоевского и вовремя понял, что роман хорошо «ложится» на труппу. В этом он оказался прав: практически все актёры в своих ролях — как родились. Актёрские достоинства премьеры бесспорны, всё остальное вызывает вопросы.
Спектакль с одним антрактом идёт почти четыре часа. Это бы ничего: длинные спектакли вполне имеют право на существование, если эта продолжительность художественно оправдана. Здесь же налицо очевидные драматургические просчёты: смысловые повторы, длинные монологи, потеря динамики. Кажется, что автор инсценировки Станислав Вальковский (под этим псевдонимом скрывается новый завлит ТЮЗа Станислав Черницын) не вполне осознаёт, что театральная пьеса — это не просто разбивание прозаического текста на диалоги, а совершенно особое литературное произведение. Хороший редактор здесь не помешал бы.
Воплощение этой инсценировки вызывает ещё больше недоумения. Спектакль заявлен как «вневременной», не привязанный к конкретному историческому периоду — вполне зарекомендовавший себя приём, но здесь он выглядит как оправдание безудержной эклектичности постановки, какого-то невероятного стилевого разнобоя.
Костюмы смотрятся так, как будто не создавались специально для нового спектакля, а были собраны по театральным закромам и секонд-хендам. Видеопроекция, заменившая собой декорации, совершенно неизобретательна — петербургский пейзаж, обои в цветочек, книжные полки в кабинете следователя — и с точки зрения изобразительного искусства ничем не примечательна. Зато, как утверждают источники в театре, удалось сэкономить средства, поскольку не пришлось тратиться на изготовление декораций.
Эта печать бедности стоит на всей постановке и вовсе её не украшает. Но если в отношении сценографии разнобой хотя бы объясним, то этого не скажешь о стилистике режиссуры. Она столь же эклектична и неряшлива, но здесь уже на бедность не сошлёшься. Зачем-то ни с того ни с сего звучит... песня Григория Данского, никак не связанная ни с действием спектакля, ни со смыслами романа Достоевского. Почему-то Замётов в исполнении Ивана Донца необъяснимым образом превращается в Чёрта из «Братьев Карамазовых». Донец, конечно, хороший Чёрт, но при чём тут письмоводитель Замётов? Он никак с чертовщиной не связан...
И, конечно, ярко-розовые брызги «мозгов» из голов убиенных сестёр Алёны Ивановны и Лизаветы, застывших в момент убийства в нелепых позах, это просто за гранью обсуждения. Не говоря уже о том, что потом эти две кровавые дамочки время от времени шествуют по сцене, «размазывая» виртуальные «мозги» по видеопроекционному заднику.
При всех режиссёрских пируэтах постановку никак не назовёшь авангардной; любители традиционного театра, шумно страдающие в соцсетях по поводу недостатка спектаклей «русского психологического театра» на нынешних подмостках, должны быть довольны.
При всех странностях тюзовской премьеры не всё в ней так уж безнадёжно. Как уже было сказано, спектакль актёрский, некоторые из артистов прямо-таки превзошли себя. Главной звездой постановки стал Михаил Шибанов, исполнитель роли Порфирия Петровича. Как только он появляется на сцене, действие оживает, появляется динамика, время начинает бежать, а не идти. В его живых, напряжённых диалогах с Раскольниковым (Станислав Щербинин) зритель просто купается.
Что касается самого Станислава Щербинина, то ему удалось преодолеть типаж смазливого юноши и открыть в себе настоящие бездны. После этого — только в Гамлеты. Прекрасна Елена Бычкова в роли Катерины Ивановны, а Татьяна Пешкова в роли Амалии Ивановны украшает первое действие спектакля стильным комическим перформансом. Жаль, режиссёру этот персонаж так приглянулся, что он им начал злоупотреблять: смешная Амалия Ивановна то и дело появляется на сцене, невпопад лопоча на своём ломаном русско-немецком суржике. Прочие актёры тоже хороши, вплоть до исполнителей самых маленьких ролей, и создают прекрасный ансамбль.
Есть лишь два исключения. Мармеладов в единственном диалоге с Раскольниковым произносит свою душераздирающую исповедь так гладко и неэмоционально, без единой паузы, словно старается сказать: «Я актёр. Текст вот выучил и говорю тут без запинки». Даже странно, что это приходится говорить о Дмитрии Юркове, опытном артисте, умеющем быть очень ярким на сцене.
Ну и, как это ни печально, симпатичная Анна Демакова совсем не создана для роли Дуни Раскольниковой. Вместо простодушной деревенской девушки на сцене несгибаемая суфражистка.
«Преступление и наказание» в ТЮЗе продолжает сильную репертуарную линию этого театра, связанную с инсценировками классической прозы, но, увы, не дотягивает до её лучших образцов, таких как «Отрочество» Толстого в постановке Владимира Гурфинкеля или спектакли художественного руководителя театра Михаила Скоморохова («Господа Головлёвы» Салтыкова-Щедрина, «Чонкин» по Владимиру Войновичу, «Охота жить!» по рассказам Шукшина). Все эти блестящие театральные работы связаны не только с талантливыми режиссёрами, но и с талантливыми драматургами — Ксенией Гашевой и Ярославой Пулинович.
Юлия Баталина
Назад Наверх